— Петр, а нельзя ли убрать убитых? Честно сказать, в их окружении я чувствую себя неуютно.
— И не только. Его называли пожарным и направляли на самые ответственные и сложные участки. И Горлицкий прорыв — это его рук дело. Ну и моих в том числе. Вас это раздражает?
— Александра, — не имея возможности рассказать ей все, повысил голос отец.
— Ну что ж, мне нравится ход ваших мыслей. Действуйте. А чтобы ваши начинания не пропали даром, к процессу подключусь и я.
— Александра, я вас прошу, прекращайте. Я больше не могу. Честно, — взмолился Петр.
— Нет, Аркадий Петрович. Василия трогать не надо.