— Папа, ты же знаешь, я не люблю читать газеты.
Иными словами, чтобы Кессених остался в этой глуши, Пастухов должен был дать ему больше, чем мог предложить Игнатьев. Гораздо больше. И именно тогда Петр словно бросился в омут с головой и рассказал немцу всю свою подлинную историю. Тот поверил не сразу. Вернее, даже вообще не поверил, тут же усомнившись в душевном здоровье товарища.
— От художника Аляпова. Он извиняется, что не смог приехать сам.
Попробовал подняться, но едва пошевелил левой рукой, как плечо и левую часть груди прострелила острая боль. Да еще так сильно, что Петр едва не заорал в голос. Твою ж через колено, в гробину душу, мать нехай! Холодная, считай, ледяная вода оказала анестезирующий эффект и прилично приглушила боль. Но стоило только пошевелиться… Плохая идея.
— А когда вы хотели сообщить об этом мне?
— Ты, Дмитрий Ильич, об этом не думай, ты за другое переживай.