— Это не дирижабль. Это совсем другое. Папочка, ну я очень-очень прошу. Ну пожа-алуйста.
Показалось или купец посмотрел на Петра с некоей долей иронии? Так смотрят обычно на плохую игру актера. Нет, он, разумеется, слабо разбирается во всем этом и впервые в театре побывал, уже оказавшись здесь. Но вот отчего-то появилось именно такое чувство.
К чему это Петру? Ну как сказать. Вообще-то кого-либо прощать в его планы не входит. А вот спросить… Спросить по всей строгости. Это да. От этого желания его буквально распирало. Конечно, законными путями доказать ничего не получится, ну да где наша не пропадала. Ему главное знать, а там спросит. Пусть и по прошествии нескольких лет. Так месть станет даже слаще. Когда эта сволочь успокоится и не будет ждать беды.
— Вижу, вам не так легко это говорить. Ч-черт, неужели вы так верите в это?
— Не надо, Кузминична. Время дорого. Да и не хочу я пока есть. А к самому обеду уж и в Иркутске буду.
Впрочем, это как сказать. К примеру, если думать о чем-то приятном, то и дорога кажется короче, и самая грязная работа становится не такой уж неприятной. Вот Петр и думал. Нет, не специально. Мысли сами все время сворачивали к Александре, уносили его куда-то в приятную даль…