– Хм, интересная вырисовывается ситуация, – потер подбородок Романов.
Этим вечером я, можно сказать, играючи склеил еще девять пакетов, на большее не хватило пленки. Показал свою работу Валентине. Та была в восторге, и попросила у меня оставить один пакет для себя.
– Да это так, для себя, – заскромничал я. – О, Валя уже горячее несет!
Она смущенно подалась в мои объятия, ее щеки медленно наливались румянцем.
– Гена Збандут хороший человек, душевный, я ему наберу сегодня вечером, у меня есть его домашний номер, думаю, он согласится с вами встретиться.
Коллектив ждал своего руководителя почти в полном составе. Буйнов что-то вполголоса напевал под тихо звучавший электроорган, Барыкин лениво перебирал струны акустической гитары, Пугачева в уголке обрабатывала пилкой ногти. Музыкант восточной наружности – как позже мне объяснил Павел, это был Роберт Мушкарбарян – «бархоточкой» натирал свой саксофон. Сессионный басист, имя которого я тут же забыл, уставившись в ноты, тренькал на неподключенной бас-гитаре. Я пожал руку каждому, даже Алле, которая сама протянула в мою сторону свою маленькую отманикюренную ладошку.