Рука, от которой тянулась сотканная из тьмы лента, поднялась выше, и меня, разумеется, тоже вверх подняло. Я оказалась подвешена аккурат над животом бронзовой «Мадонны».
Отличие заключалось в цвете этих уборов. У одной «шапка» была кипельно-белой, а цвета остальных варьировались от бежевого до насыщенно-кремового.
Почитательница богини смерти вела дальше – в последний и самый важный из залов. В тот, который при первом знакомстве, несмотря на установленную в нем бронзовую статую, вызвал ассоциацию со склепом.
От обеда, который подали в кабинет, я отказалась – кусок в горло не лез. Ужинать тоже не хотела, но здравый смысл восстал, сообщая, что поесть все-таки нужно. Тем более что ужин, судя по всему, намечался здесь же и в той же компании. А не в покоях, с их нежелательным форматом тет-а-тет.
– Богиню-Мать… ее, – вырывая меня из охватившего после прочтения ступора, прошипел Ринар, и я вздрогнула.
Правитель Накаса глянул недоуменно и даже нахмурился, но просьбу все-таки выполнил – пошел. Я же скрестила пальчики на удачу и тоже принялась считать. Один, два, три…