– Я тоже на это надеюсь, – пробормотал Квентин себе под нос, когда дверь за лейтенантом закрылась.
– Ох, вы тысячу раз правы, мой молодой друг, – воскликнул лорд Товуэлл. – Про вас многое болтают, но вы, без сомнения – благороднейший из эльфов, какого только смогло породить наше обнищавшее время. Прошу меня простить, мне действительно надо поспешить утешить леди Филонию. Ах, бедняжка! Она так страдает, так страдает…
Выдержка из протокола допроса свидетеля Эры Штефан, сорок шесть лет, старшей жрицы Храма Плодородия.
– «Шедший впереди отпер дверь суранским ключом и вошел. За ним вошел молодой парень, который при этом неловко сдернул кепку с головы. На нем была простая грубая одежда, пахнувшая морем; в просторном холле он как-то сразу оказался не на месте. Он не знал, что делать со своей кепкой, и собрался уже запихнуть ее в карман, но в это время спутник взял кепку у него из рук и сделал это так просто и естественно, что неуклюжий парень был тронут. «Он понимает, – пронеслось у него в голове, – он меня не выдаст», – произнесла самочитайка приятным мужским голосом. Вполне можно было принять этот голос за человеческий, и только идеальные паузы между словами и слишком правильное произношение некоторых слов выдавало его искусственное происхождение.
– Положение, – посочувствовал Квентин. – Баст – она такая. Ты только не думай, она не со зла. Просто она…
– Скорее, она ко мне вчера сама пришла, – кивнул он. – Но, как мне кажется, она вполне имеет право на существование. Более чем. Мне кажется очень подозрительным то, что алхимики вначале обнадежили Товуэллов, а потом эмбрион погиб как раз перед тем, как его должны были подсадить леди Филонии. Уж очень это смахивает на какое-то внешнее вмешательство.