На волне недовольства Жан-Франсуа Ребель перехватил власть над Конвентом и стал единоличным правителем. Его мало кто любил: слишком он был фанатичным, слишком ограниченным и не признающим компромиссов. Но в качестве переходной фигуры, для консолидации французов под одним знаменем, более подходящей личности просто не нашлось – одних выбили при бесконечных «чистках», другие имели потенциал, но были незнакомы широкой публике.
– Ага, – заулыбался толстячок, – я себя чувствую директором сумасшедшего дома… а иногда и пациентом. Но ничего, зато не скучно… Да и полезное от них порой бывает, признайте…
– Незачем, – сказал он несколько лет назад сыновьям по схожему поводу, – пусть будет Священная Римская империя, отдельно Венедия, куда ныне входит и Фракия с частью греческих островов, земли Унии, просто земли Померанского Дома.
Как ни странно, но именно это помогло ему воодушевить свои войска, так что британская Экспедиционная Армия во Франции воевала вполне успешно, разгоняя франков. К середине сентября Лайонс дошел до Парижа. После недолгой осады и короткого штурма взял город, захватив и уничтожив большую часть Революционных Вождей во главе с самим Реббелем.
– Строгановы? Но там только Евгения подходит по твоим запросам, а ей пока тринадцать.