– Молодая, не боись! То не железный гвоздь, не проткнет насквозь! – отозвалась другая.
Слабый шелест, словно дуновение ветерка, прокатился от реки к тусклому сторожевому костру, и свет огня проявил взметнувшиеся в прыжке звериные тела.
– И что будет? – Улыбка быстро сползла с лица Беролапа и ближних лесовиков.
– Меня варяги у реки подловили. За выдрой погнался, да по склону соскользнул. Тут они меня, словно карася из садка, и вытянули, – посетовал паренек. – Поперва на север везли, там на че-то сменяли, потом еще поменяли. Потом ужо на юг сплавили. За котелок медный скифам отдали. Теперь сюда вот пригнали. А ты как здесь очутился? Тебя как зовут? Меня Ченосиком. Ты как в рабство попал?
Висящий на груди «амулет любви» обжигал Катину душу – ей невероятно хотелось повесить точно такой же на шею Андрея. Она нутром чувствовала – после этого он точно станет принадлежать ей одной. Безусловно и навсегда. Больше всего на свете она сейчас боялась, что внезапно обретенная сказка кончится, оборвется, что она проснется дома, в своей постели, и все происходящее окажется всего лишь сладким сном. Амулет обещал привязать к ней любимого крепко-накрепко и наконец-то избавить от страха потери.
– Ах ты… – Подага клацнул зубами от неожиданной боли, взмахнул рукой, отшвыривая зверя.