В этот самый миг в первые, наружные, ворота, закрыть которые оказалось некому, быстрым шагом вошли храбрые лесовики – с черными копьями из обсидиана, с овальными, украшенными горячим тиснением щитами, в шапках, вывернутых мехом внутрь, и в куртках с толстыми наплечниками.
Девушка стояла перед ним, глядя в глаза, и наполнялась холодом. Холодом ужаса, холодом безнадежности, холодом предчувствия. Холодом, от которого лопаются души и судьбы, – молодой человек ощущал, как морозные колючие льдинки осторожно перебираются с пальцев девушки на его ладонь, крадутся наверх, стремясь выстудить и его тело. Но взгляд Кати заворожил его, не позволяя отдернуть руку, оторваться на безопасное расстояние.
– Мы же к рахманам сбирались, Биклык, – уже не столь гневно напомнили варяги.
– Под рябиной, воевода! – указал вперед белобрысый воин. Возле растущего на просвете дерева, всего в сотне шагов, стояли двое мальчишек с луками и еще трое со щитами.
– Нет, – одновременно пожали плечами бородачи.
– …погнали сих бортников. Но славяне вскорости одних токмо мужей крепких чуть не полсотни привели! Как же они на нас все разом навалились!.. Так бежать и пришлось. Уходить от реки. К духам предков, в чащу. Пропало в общем кочевье. Ни пасеки, ни…