— Да. Мы опаздываем, поэтому поводок и начал натягиваться. Нам стоит поторопиться в отделение инквизиции, если не хотим превратиться в прожаренные стейки.
— Что же, я твою позицию понял. Не скажу, что жажду изменить свое отношение к некоторым аспектам своей жизни… — дракон замялся, подбирая слова, а мне некстати подумалось: «Так вот как нынче называются прыжки из койки в койку», — но я готов на некоторые уступки со своей стороны, если не будет иного выхода.
— Не плачь, — я похлопала ее по спине. — Мы прорвемся, если будем семьей, если будем все вместе. Давай расскажем отцу. Он не заслужил обмана.
— Не во всяких. Тот, кто приносит в жертву собственному самолюбию, в угоду сиюминутному желанию по женщине в день, увы, меня не прельщает…
— Я с тобой, я рядом, — голос нежный, теплый, родной, — смотри на меня, дай мне возможность взять часть твоей боли.
Ник лежал, распятый железными обручами на импровизированном хирургическом столе, и был оплетен сетью светящихся, пульсирующих энергетических нитей. Повернув голову в мою сторону, он счастливо улыбнулся.