— И не подумаю, — осмелела я, как мышь, продегустировавшая коньячную пробку и решившая пойти набить морду коту.
Да, Дейминго сухо перечислял факты, но от этого безэмоционального текста становилось тошно вдвойне.
Его непредсказуемая ласка обещала, манила, дарила желание. И я отвечала без стеснения и притворного стыда.
Невольно улыбнулась на это его заявление, представив гения сыска, крадущегося по коридорам института в попытке не попасться на глаза благородным воспитанницам данного заведения.
Наступившая за этой короткой фразой тишина была вязкой, словно кисель. Я почувствовала, как по спине пробежала капля холодного пота.
— Ну, вот и все, — заключил невидимый мне экзекутор, — готово. Может быть, мы вас утешим, госпожа, но тот, кому личину будут накладывать, испытает ощущения гораздо более болезненные, чем тот, с кого снимают слепок.