Я перестал крутить рукоятку, предплечьем отер пот со лба и посмотрел на оружейницу - верх гимнастерки был расстегнут, позволяя увидеть часть полных грудей.
- Степа, а может тебя на беседу с Юрь Михалычем сопроводить? - вкрадчиво предлагаю я. Конечно, сдавать паникера не буду, но припугнуть не помешает.
- С дуба рухнул? - удивленно посмотрел на меня комполка. - Высота облачности триста-четыреста метров. Мало того, что район разведки не найдешь, так еще и на свой аэродром вряд ли потом сможешь вернуться.
Двадцать восьмого немцы в сорока километрах восточнее Смоленска перерезали дорогу на Дорогобуж и окружили две армии Западного фронта. Летчиков полка гоняют туда каждый день по несколько раз. А на наш аэродром повадилась пара мессеров по утрам летать. Гады! Сволочи! Как только ни хотелось обозвать фашистов! Подберутся утром на малой высоте, пройдутся по стоянкам самолетов очередями и смываются. Не сказать, что очень уж большой урон наносят, никого пока даже не ранили, но шороху наводят. Два наката бревен, которыми капониры накрыты, из авиационных скорострелок не пробить. Тут фугасные бомбы от полусотни килограммов нужны. Служба ВНОС* пэвэошников работает отвратительно. С другой стороны - не очень-то и засечешь "худых", подкрадывающихся на бреющем. Развернуть счетверенные "максимы" расчеты пулеметов не успевают, не говоря уже о тридцатисемимиллиметровых зенитках - их на полк целых две штуки выделили. Первый раз, когда мессеры так налетели, я от страха чуть не обделался. Вот не выношу я почему-то ни бомбежек, ни пулеметно-пушечного обстрела с воздуха. Сердце в пятки уходит, липким холодным потом покрываюсь.
Маринка, оружейница второй эскадрильи, была родом из блокадного сейчас Ленинграда. Вести оттуда приходят страшные, люди голодают до смерти. А у Захарьевой там мать и младшая сестра остались. И вдруг письмо откуда-то из Узбекистана. Оказывается, туда ее родных еще весной этого года эвакуировали. Но по пути мать свалилась от брюшного тифа. Долго выздоравливала, и сейчас уже чувствует себя хорошо. Письмо шло почти три недели, но когда все-таки нашло адресата, счастливее человека в нашем полку не было.