А тогда кто же вломил его? Уж не апостол ли Павел?
Обещание Христа непонятно без кумранского мистицизма, который сулит праведникам и святым невероятное магическое могущество и статус правителей царства святых Царя Святости.
В других текстах эта теология выражена менее явно, но все-таки и в них Иисус в большинстве случаев — не человек. «Он принял вид человека, чтобы прийти к нам» (1:6–7), — говорит Апокалипсис Илии.
Автор «Деяний» рисует его страдальцем, безвинно находящимся в заточении. Феликс часто беседует с ним, надеясь, что «Павел даст ему денег, чтобы отпустил его» (Деян. 24:26), но в конце концов, «желая доставить удовольствие иудеям», оставляет под стражей (Деян. 24:27).
Именно об этом проклятии говорит Иисус в Евангелии от Марка. «Вас будут предавать в судилища и бить в синагогах, — говорит Иисус, — и будете ненавидимы всеми за имя мое» (Мк. 13:9–13).
Менахем был убит; его двоюродный брат Елеазар бежал в Масаду.