Именно Ездре и его последователям удалось централизовать иудаизм так, как это не удалось ни Езекии, ни Иосии. Ни один еврей теперь не имел права принести жертву нигде, кроме как в Иерусалимском храме, а Храмом руководила правящая от лица персов коллективная теократия.
Не следует пренебрегать и экономическим эффектом от общности имущества, введенной праведниками.
На момент завоевания его Давидом Иерусалим был никому не известным городком, чья подпорченная иевусеями репутация резко контрастировала с действительно древнейшими религиозными и культурными центрами евреев — Сихемом, Вефилем и Силомом.
«Всевозможного рода пытки и мучения, которым их подвергали только для того, чтоб они признали императора своим повелителем, не склонили ни одного из них на эту уступку; ни от кого нельзя было добиться этого признанья, а все сохранили свое ничем несокрушимое упорство, точно их тело не было чувствительно ни к огню, ни к другим пыткам, а душа чуть ли не находила усладу в страданиях. Наибольшее удивление зрителей возбуждали дети, ибо и из них никто не поддался на то, чтобы назвать императора своим властелином».
Нетрудно заметить, что метод formgeschichte на самом деле имел мало отношения к историческому Иисусу. Это была просто очередная трансформация христианской теологии, в форме, пригодной для потребления интеллектуалами времен Хайдеггера и Жан-Поля Сартра. Это был просто новый вариант Евангелия под видом научной критики.
Ведь воскресение было поворотное для мира событие, и свидетель, которому первый явился воскресший Иисус, имел первостепенное значение. Злобный неоплатонист Порфирий, как мы помним, это-то обстоятельство и выбрал главною мишенью своей атаки, издевательски вопрошая, почему Иисус после воскресения не явился разным уважаемым лицам: например, Пилату, или Тиберию, или Сенату, который принял постановление о казни его последователей?