Ученики его, о вооружении которых только что позаботился Иисус, вместо того, чтобы вытащить мечи, разбежались; Петр отрекся три раза, и та же самая толпа, которая кричала осанну царю Израиля, окружила крест с распятым перед городскими воротами Иисусом и кричала: «Сойди с креста, и уверуем!» (Мк. 15:32).
Напротив, «Вознесение Исайи» и Евангелие от Петра рисуют нам эпическую картину со спецэффектами: Мессия является из гробницы не то на огненном престоле, не то на плечах достигающих головой неба архангелов.
Наконец, согласно «Деяниям», на вышеупомянутом совещании было решено, что язычникам закона соблюдать не должно, а достаточно не есть идоложертвенного, а инициатором этого решения был апостол Петр, уже и доселе преломлявший хлеб с неевреями.
Храм очистил царь Иосия (4 Цар. 23:4–24). Храм очистил Иуда Маккавей (1 Мак. 4:36–59). Все эти очищения были связаны с изрядной долей насилия. Иуде Маккавею, например, чтобы очистить храм, пришлось для начала уничтожить шестидесятитысячное войско селевкидского военачальника Лисия.
«Приверженцы этой партии, — писал о ессеях Ипполит, — ежели услышат кого-то рассуждающим о Законе и Боге, и если этот кто-то будет не обрезан, начнут следить за ним, и, наконец, застигши его одного в каком-либо месте, пригрозят ему убийством, если не совершит обрезания. И если этот последний не согласится, ессей не щадит, а сразу режет. От этого-то они и получили свои названия, будучи прозваны одними зилотами, а другими — сикариями».
От имени одного из самых первых людей, смертного, вознесшегося на небо и ставшего бессмертным, она заверяет паству: физического воскресения не обязательно ждать. Душа умершего праведника тут же будет обслужена в некоем прекрасном месте по пятизвездочному разряду. Конечно, Мессия обязательно придет и спасет мир. Но еще до того, как это произойдет, праведник спасется от мира.