Тогда как получилось — задался вопросом Эйслер, — что христиане никогда не озабочивались тем, чтобы раздобыть подлинные протоколы суда над Иисусом, в то время как они много раз делали это для куда более незначительных и маловажных исторических персонажей?
Мы уже упоминали об этом скандальном матримониальном союзе. Феликс, бывший прокуратором Иудеи с 52 по 58 г., был типичным примером безумной кадровой политики императора Нерона. Его братом был фаворит Нерона, ненавидимый римской элитой вольноотпущенник Паллас, и сам Феликс был ничем не лучше брата. Как и всякий предусмотрительный временщик, Феликс желал конвертировать свой временный должностной успех во что-нибудь более перманентное. Брак со сказочно богатой иудейской принцессой в этих условиях был очень разумной стратегией.
Все эти города — равно как и сам греческий язык — были в Палестине символом национального позора и унижения, и именно поэтому Иисус прямо запрещал своим ученикам их посещать.
Но даже спор по поводу закона был только верхушкой айсберга. Между первоначальными последователями Иисуса и последователями Павла, как между меньшевиками и большевиками, как мы увидим ниже, существовали еще более фундаментальные различия.
В этом храме стоял идол, который возбуждал ревность Яхве (Иез. 8:3) — то есть статуя или Ашеры, или самого Яхве. Более восьмидесяти стихов из Псалмов упоминают лицо самого Яхве, то есть лицо его статуи. Именно перед это лицо «трижды в год» требует являться один из вариантов Десяти заповедей. Заметим, что он не требует являться во храм, или к скинии, или в место собрания. Он требует являться именно перед лицом Яхве — то есть к тому месту, где стояла статуя Яхве.