Первосвященник Анания в цепях отправился в Рим. Куман был уволен с должности за профнепригодность, а прокуратором Иудеи был назначен вольноотпущенник Антоний Феликс, получивший этот пост по той уважительной причине, что он приходился братом самому знаменитому и самому коррумпированному из вольноотпущенников Нерона — Палланту.
Иначе говоря, согласно Луке, Павел находился в Кесарии под чем-то вроде домашнего ареста, а в Рим отправился из-за случайного юридического стечения обстоятельств.
Зато внимательное их чтение может дать ответ на другой вопрос — о том, почему Неемия и Ездра были так шокированы нечестивыми браками автохтонного населения.
Траян в ответном рескрипте от вопроса о том, что делать с детьми, ушел, но в общем поведение Плиния одобрил. Он указал, что «установить здесь какое-нибудь общее определенное правило невозможно» и что христиан специально «выискивать незачем».
Однако иудейская элита, ненавидевшая Ирода — а за ней и наш главный источник, Иосиф Флавий, — объявили этих вздорных, болтливых и, вероятно, стремившихся к смерти отца юнцов невинными жертвами, оболганными жестоким тираном. Так же, как и в случае рабби Бабы бен Бута, приговор римского суда был объявлен следствием всеобщего заговора, а признания цирюльника — «каким-то умопомрачением».
Простейший способ решения проблемы был — передать Иисуса римлянам. Такое решение было, во многих смыслах, серьезным проигрышем.