Фарисеи утверждали, что они сохранили, «на основании древнего предания, множество законоположений, которые не входят в состав Моисеева законодательства». Центральным пунктом этого «древнего предания», отсутствовавшего в Моисеевом законодательстве, было представление о воскресении тела, а также о том, что этого воскресения удостаиваются только мученики, павшие за веру.
Итак, высказывание Иисуса о Силоамской башне и избиении Пилатом галилеян в храме заставляет нас предполагать, что в правление Понтия Пилата в Иерусалиме произошли серьезные беспорядки, связанные с попыткой захвата по крайней мере двух ключевых укреплений: храма и Силоамской башни. По какой-то причине эти два важнейших для истории Понтия Пилата события не вошли в «Иудейскую войну» Иосифа Флавия — или были вычеркнуты из нее.
Зрелище пророка любви, который до того милосерден, что даже не хочет уничтожать деревню за то, что не оказала ему гостеприимство, производит смешанное впечатление, тем более что спустя несколько дней, при въезде в Иерусалим, когда Иисуса встречает толпа народу и сила явно оказывается на его стороне, он командует: «Врагов же моих тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведите сюда и избейте предо мною» (Лк. 19:27).
«Откровение Иоанна Богослова» представляет собой описание чудовищной череды катастроф, обрушивающихся на мир. Если кумранская «Война сынов тьмы против сынов света» — это римейк Книги Иисуса Навина, то Откровение Иоанна — это римейк Исхода, точнее, десяти казней египетских, которые Моисей обрушивает на египтян.
На самом деле Иисус пришел в Иерусалим на Пасху. Пасха для римских властей была самое опасное время. В это время на праздник в Храм собирались толпы крестьян, бедняков, нищих, бандитов и зилотов со всей Палестины, население города раздувалось до миллиона человек, и заряженная религиозная атмосфера делала столкновения толпы с ненавистными ей киттим совершенно неизбежными.
Что находка была важна, следовало уже из ее внешнего вида: из-за необычайной важности нанесенный на свиток текст был написан не на пергаменте, а выбит на тончайших листах меди, свернутых потом в рулон.