Марк утверждает, что первосвященник председательствовал на суде и, стало быть, был в это время в своем дворце. Но этого не могло быть!
Еще одно знаковое для общины слово — это канаим, т. е. ревнители, зилоты. Слово это имело безусловно положительный смысл для всех иудеев, и всё время в одной и той же коннотации: ревнители истребляли язычников. Ревнителем являлся сам Бог Израиля (Исх. 21:14), Финеес, (Чис. 25:6–13), пророк Илия и Маттафия Маккавей. (1 Мак. 2:24). Ревнителями были и члены общины. Они должны были иметь «ревность к законам праведности» (1QS, IV:4), «ревность против слуг нечестия» (1QH, VI:20–22) и «ревность против стремящихся к гладким вещам» (1QH X: 28–29).
Беспощадность эта не могла не вызвать реакции. Через девять лет реформ этого нового Иеремии младший сын царицы, Аристобул, бежал из Иерусалима в одну из крепостей, в которой от расправы бен Шетаха укрывались военачальники его отца.
Но тут, по счастью, кому-то одному из этих лидеров, или даже нескольким, умевшим видеть небо отверстым, открылась потрясающая истина.
И, более того, он выворачивает эту сцену наизнанку: если Иезекииль, Исайя, Енох — все, кому являлись огненные реки и кого касались раскаленные угли — проповедовали иудеям, то это коллективное собрание апостолов отныне проповедует на всех языках.
После жертвоприношения агнца уносили домой и жарили его на вертеле из гранатового дерева. Агнец должен был быть съеден полностью в ту же ночь, ничто не должно было оставаться до следующего утра. Ни один из присутствующих не имел право покинуть места трапезы; каждый должен был причаститься хотя бы кусочком мяса размером с оливку. Кости агнца ломать было запрещено.