– Ты, Илья Павлович, не обижайся – мягко сказал насупившемуся безопаснику Зимин – Понятно, что у тебя кроме суеты, связанной с нашим юным другом, еще миллион и одно дело есть. Но все-таки – сбереги ты его для нас, пожалуйста.
– Ты сам-то как? – я побрел по воде к друзьям – Живой?
Девушка окинула взглядом наши помятые и испачканные фигуры, в глазах ее секундно сверкнуло сомнение в нашей чудесности, но спорить с Зиминым она не стала, лучисто улыбнулась и, встав из-за стола, приблизилась к нам.
Деяние, репутация – это все хорошо, но где же Рэналф? Неохота мне меч доставать, скажут – нарушил обычаи, принес клинок. Не хочу я этому упырю лишную зацепку давать. Да и вождя этого я не знаю вовсе. Нет, пожалуй, этот квест мимо меня.
– А чего не поговорить? – в тон ему ответил я – Тем более, что есть о чем. Вот только у тебя вроде как дела есть, да и я спешу.
Меня вывели из комнаты, и снова потянулся коридор, с безликими дверями без номеров и надписей. Они все были однотонны – серые и безнадежно унылые. Впрочем, отличия были – на каких-то из них вовсе не было ручек, только дырки под них, приблизительно так, как это бывает в домах скорби. И еще нас сопровождала тишина, глухие ковры тушили даже звуки наших шагов.