Именно это я сказал Шелестовой, когда она, гневно раздувая ноздри своего точёного носика, примчалась выяснять причины моего поступка.
– Все, прощайте – Странник поспешил к воротам, которые были уже не столько ярко-золотые, сколько червонные, в городе явно что-то происходило, над ним поднялось небольшое темное облачко, отлично различимое даже во тьме подземелья, факелы начали плескать пламенем, будто их пытался затушить сильнейший ветер.
– А где все? – голос Флоси изумил меня до невозможности – он-то здесь откуда?
Юность и наивность. Понимал бы сам, о чем просит.
– Жаль я тогда, в Леебе, не прикончил тебя – Гунтер смотрел на нашего нового собеседника так, как женщина смотрит на гусеницу – с омерзением и брезгливостью – А ведь был шанс.
И это правда. Я показал рукой на волосатый труп и окликнул своего второго телохранителя, который меня чуть не зарубил.