С этими словами пограничник торопливо зашагал в голову нашей колонны.
Мы остановились в маленьком, разрушенном натовскими бомбами сербском городке, набрать воды и размять ноги после долгого пути. Смешанная бригада армии Сербской Крайны шла ускоренным маршем, чтобы к завтрашнему утру выйти наперерез хорватской дивизии. Я быстро оправился, попил воды, сполоснул запыленное лицо и, закурив, присел в тени грузовика, рассматривая развалины. Америкосы и их подельники постарались на славу – взгляд не мог зацепиться ни за одно целое строение. Внезапно из какой-то норы вылезла маленькая женская фигурка, почти полностью замотанная в черный платок. Приблизившись ко мне, женщина протянула руку: на ладони лежала парочка сморщенных прошлогодних груш.
Ага, все-таки прочухал, урод. Значит, пора валить!
– Что? – с трудом поднимаясь на ноги, спросил я.
– Расстрелять на хер этого мудака! – Снова первый голос, с ярко выраженными командными нотками. – Некогда с ним возиться!
Идти по высоким жестким колосьям оказалось жутко неудобно. Когда из-за деревьев со стороны дороги показался грузовик, я прошел всего две трети расстояния и представлял собой отличную ростовую мишень. Но вроде бы тревога ложная – в кузове виднелись знакомые бледно-соломенные гимнастерки. Да и машинка похожа на полуторку. Поэтому дергаться я не стал, бросил под ноги шелковую кипу, чтобы освободить руки, и принялся спокойно ждать.