Лейтенант осоловело хлопал глазами, на лице Оглоблина сияла довольная улыбка. Ничего, служивый, я не злопамятный – я просто злой, и память у меня хорошая! Война впереди длинная, авось и пересекутся где-нибудь наши дорожки…
– О, Игорь! Нас снова свела судьба! Мне кажется, что это знак свыше!
В румынской столице Бухаресте начались волнения, вызванные крупными перебоями в снабжении продовольствием. У одного из магазинов толпа убила трёх гитлеровцев, пытавшихся разгонять очереди за хлебом.
– Жри, свинская собака, пока я добрый! – хмуро сказал Курт и для наглядности сплюнул рядом с малоаппетитной кучкой эрзац-тушенки.
– Ага, и вы здесь! – раздался от полога тихий усталый голос Альбикова. Выглядел сержант препогано – под красными глазами залегли черные тени, щеки впали, нос заострился. За прошедшие с нашей последней встречи несколько часов Хуршед словно в концлагере побывал. Неужели на него так подействовала смерть командира? – Это хорошо, что вы все вместе собрались! На вот, Игорь, держи свой трофей!
– Нихт фертштеен, – тихонько пробормотал я, но Курт, скотина, услышал.