– И все должны мы неудержимо идти в последний смертный бой! – подхватил Зеленецкий.
– Немцы начали его разгружать. Да там и было-то всего с десяток ящиков. Я незаметно стырил пару гранат – они меня за комбатанта не считали и постоянно не контролировали!
– Вы этот спецархив не в Житомир везете? – внезапно догадался я. – А в какое-то тайное место, куда посторонних допускать нельзя?
На ЛУЦКОМ направлении сражение крупных механизированных масс продолжается. Несмотря на ввод противником на этом направлении свежих танковых частей, все его попытки прорваться на НОВОГРАД-ВОЛЫНСКОМ и ШЕПЕТОВСКОМ направлениях отбиты; рядом последовательных и непрерывных ударов наших танковых войск и авиации большая часть танковых и моторизованных войск противника разгромлена.
– Стой, Оглоблин! – Лейтенант успел перехватить руку своего подчиненного в самый последний момент. – Немедленно прекратить самосуд!
Немец сделал, видимо, какие-то выводы – башня его танка развернулась в нашем направлении. Громко протрещала очередь. Ого! Похоже, что у него там автоматическая пушка стоит. Впрочем, калибр у нее явно небольшой – размеры дула не впечатляют. Миллиметров двадцать от силы. Впрочем, нам и этого хватит – мы ведь броней не защищены. Вот только куда он палит?