Я не присутствовала во время переговоров наших главных вождей, которые, как я поняла, занимались тем, что делили портфели в будущем правительстве. Но, как мне показалось, тот самый интимный вопрос «о власти» был решен полюбовно, и товарищ Сталин весьма довольный вышел из комнаты, где происходили переговоры, чтобы выкурить папироску в нашей «резервации для бытовых наркоманов». Там я его и отловила.
— Товарищи офицеры! — мы собрались здесь, чтобы определиться, что нам делать дальше, и чего от нас хочет та сила, что забросила нас в это время. Вы все уже знаете, что через несколько часов германский флот начнет операцию «Альбион», а еще через четыре недели будет Великий Октябрь. И если у нас хватит сил и средств запросто похерить все планы германского командования на Балтике, то я не вижу ни возможности, ни необходимости как-то мешать приходу большевиков к власти…
Иванцов вздохнул и устроился на стуле поудобнее, — Убеждения у меня, стопроцентно коммунистические. Но тот цирк-шапито, в который превратил партию товарищ Зю, мне категорически противен. Можете считать меня убежденным сталинистом.
Мы забрались в теплое нутро БТРра, бронированные двери за нами захлопнулись, и машина, урча двигателем, плавно тронулась, набирая ход…
— Да, вопрос власти — наверное, один из самых важных в политике, — осторожно сказал Сталин, — как в вашем времени все обстояло? Ну, в общем, после того, как победила революция, и был низложен Керенский.