– Того. Что у нас и впрямь далеко не Рио-де-Жанейро. Смотреть противно.
– Что и требовалось доказать, – проговорил, вздрогнув, Женя. – Какие теперь предложения будут?
– И сражаемся мы за свое Отечество. Поэтому, чтобы победить, мы на любые жертвы пойдем. Обязаны пойти. На любые, понимаешь? Иначе нельзя, боец…
– Как орет, а?.. – зевнув, высказался и Сомик. – Будто режут его… Половина пятого пополудни, – добавил он, взглянув на часы. – Поспали-то всего-ничего…
Вскоре они проскочили громоздкую кучу металлического хлама, сваленного прямо на обочине трассы. Возле кучи выжидающе сидели на корточках похожие на нахохлившихся ворон люди, чернолицые, одетые в невообразимо грязные и засаленные лохмотья, от одного взгляда на которые тошнотворно вздрагивало под ложечкой.
– Теперь, боец, и болеутоляющего принять не грех. Где у вас тут магазин поприличней имеется? А то в рыгаловку эту неохота возвращаться.