Сумеречные псы смотрели на нее, все четверо, и во взглядах мужчин дрожала разная степень голода. А от зеленых глаз напротив ей просто захотелось спрятаться, убежать. Ее пугал аид. Пугал, потому что она не понимала, почему он так на нее смотрит, почему так ведет себя, не понимала, за что он мучает ее.
— Хорошо, — так же ровно ответил Лавьер, не спуская с нее глаз, и сделал глоток. Во рту разлилась горечь, приправленная медом. За этим насыщенным вкусом почти невозможно было распознать легкую кислинку яда. Волчья отрава — несколько глотков, и жертва будет умирать медленно и страшно, и ни один целитель не поможет. Выпила бы раяна и через семь дней ее хладный труп сожгли бы на скалах.
Он склонился над ней, максимально вжавшись бедрами в ее раскрытое тело.
— Я собираюсь лечь спать, ты что-то хотел?
— Не трогай меня, — испугано вскрикнула она, — я не хочу…
Оникс не понимала его. Она ожидала вспышки ярости, злости, чего угодно, но не этого молчаливого движения его пальцев. Не этого взгляда, который пугал ее сильнее хлыста. Она дрожала под этой странной лаской.