Аид проводил задумчивым взглядом стражей, которые подхватили девушку и поволокли из зала. И мазнул взглядом по руке принца, которую он сжимал на рукояти клинка.
Он поднял ее, вздернул девушке руки, перехватил запястья веревкой, и перекинул ее через потолочную балку. Оникс вскрикнула и застыла, стоя посреди комнаты со вздернутыми руками. Аид обошел по кругу, удовлетворенно кивнул.
Она дернулась от этих слов. Аид пугал ее. Пугал своей силой, своей жестокостью, умением предугадывать ее мысли. Умением понимать ее. Это страшно, когда ненавистный человек, так чутко слышит малейшие изменения сознания, улавливает ход мыслей и чувств. Словно не только ее тело было подвластно ему, но и разум. Оникс не хотела этого, стремилась спрятаться, оставить хоть что-то сокровенное, то, что он не мог понять и почувствовать в ней.
— Оникс, тебя что, совесть мучает? За ту настойку?
Ран Лавьер не понимал. И не хотел думать, он хотел только продолжать. Получая от происходящего странное, извращенное и болезненное удовольствие. Его собственное тело горело в огне желания, мокрая девушка, ерзающая по нему, круглые ягодицы, что неосознанно прижимались к его члену, обтянутому мокрыми штанами, ее совершенная грудь с розовыми сосками, которые он трогал рукой в перчатке… Аид мучился сам. Мучил ее. И не мог остановиться.
— Ар? У меня ведь есть последнее желание? Правда? — тихо сказала Оникс. Она боялась отвести от него глаза, понимая, что как только отвернется, он прирежет ее. В глазах Ара плескалась фанатичная уверенность, что нужно убить раяну. Она не знала, что говорить, и говорила первое, что приходило ей в голову.