— Как же я тебя ненавижу, — тоскливо сказала она.
Верховный закрыл глаза, вспоминая. Нежная кожа, светлые волосы, что как шелк струятся сквозь пальцы, синие глаза. Полураскрытые губы. Розовые ореолы сосков. Цветок на спине…
Девушка не хотела кричать, но не сдержалась, ей показалось, что он просто содрал ей все, и сзади у нее теперь кровавая борозда. Она удивилась бы, узнав, как сильно он сдерживается, чтобы не портить ей кожу и не бить до крови. Впрочем, Лавьер сдерживался лишь оттого, что ему слишком нравилась нежная кожа раяны, и он не хотел портить ее шрамами. Рядом с первой красной полосой легла вторая. Потом третья. Девушка изо всех сил давила в себе крики от обжигающих ударов, кусала губы. Когда ее ягодицы уже горели так, что казалось можно обжечься, аид остановился. Бросил хлыст на пол, медленно опустился на колени, прижался губами к красным полосам. Оникс дрожала, судорожно глотая слезы. Его горячие губы обжигали так же, как и хлыст, а может еще сильнее.
— Я больше не буду… входить, — шепнул он, — тебе будет больно. Но я могу делать это по-другому…
Оникс побледнела. Наклонила голову, неумело прижалась к нему губами. Облизала, осторожно коснулась языка, чувствуя, как его дыхание становится тяжелее, а объятие крепче.
Помимо воли девушка затормозила, уперлась. Одна мысль о том, что они снова вернуться в эту комнату… повергала ее в ужас.