Темная фигура всадника на горизонте. Еще пару лье, и арбалетный болт, выпущенный аидом, пробьет круп коня под беглецом, и тот свалиться в грязь дороги. Пару лье…
Он вспомнил, как сидел там, в каменном мешке подземелья, за толстыми прутьями решетки, чуть тронутой ржавчиной. У Лавьера больше не было силы, да и жизни почти не было, он просто умирал, сидя на прогнившем тюфяке тюрьмы. И когда пришел наследный принц, даже головы не повернул в его сторону.
— Оставь у себя, будем считать это залогом. Видишь, я говорю тебе правду, раяна.
— Я говорю правду, — прошептала она, — я просто хотела, что бы он остался жив… Как и все остальные…
А раяна все же сдержала свое слово и уничтожила верховного аида.
Чары раяны меняли его, и Лавьер недовольно нахмурился, осознавая это. Но потом улыбнулся, прижался губами к ее шее, поцеловал, оставляя на нежной коже красный след. Ему нравилась эта игра. Игра с раяной, его сила против ее чар, игра, где проигравший может расплатиться жизнью. Лавьер не сомневался, что выиграет, он любил игры со смертельным концом. Когда ставки высоки, жизнь приобретает особый смысл и вкус, становится насыщенной и яркой.