Румата обернулся. В лицо ему с несколько напряженной улыбкой пристально глядел дон Рэба.
— Мое сердце обливается кровью, сказал он. — Обрубить столь славный росток столь славного рода!.. Это было бы преступлением, если бы не вызывалось государственной необходимостью.
Дон Рипат снова облизнул губы, неловко поклонился и боком пошел прочь. Румату вдруг осенила счастливая мысль.
— Да, — сказал Румата медленно, — на прежнем.
Мальчик положил зеленые штаны на спинку кресла и омахнулся большим пальцем, отгоняя нечистого.
— Здравствуйте, друзья, — сказал дон Румата, останавливаясь между ними. — Министр у себя?