Теперь дело было за малым. Нужно было продемонстрировать мелким немецким государствам свое право быть лидером будущего объединения. Для этого «железный канцлер» обвинил Австрию в нарушении Гаштейнской конвенции и привел доказательства того, что австрийская оккупационная администрация не пресекает антипрусской агитации и не препятствует свободному выезду датских и немецких беженцев из Гольштейна.
– О! Несомненно, – легко согласился царевич. – Нужно только, чтобы вести до Лондона дошли в свое время… Впрочем, я опять говорю вещи, вам пока неясные. И не имеющие вас, господин председатель, касательства. Посоветуйте лучше, как поступить с несколькими тысячами трофейных ружей, взятых Романовским на Ирджаре. Я же отчетливо видел, как у вас, сударь, глаза заблестели, когда до сего пункта депеши дочли.
Задумался об экологии. Мысли плавно переползли с угольной пыли на снегу на отходы железоделательного производства. Припомнились новокузнецкие удушающие ветра в оставленном, в том, прошлом моем, мире. Пришлось морщить лоб в попытках восстановить в памяти планы Троицкого и Тундальского заводов. Предусмотрены там какие-нибудь очистные сооружения или все-таки нет? Печально будет, если нет. Не хотелось бы оставлять потомкам в наследство лунный пейзаж на месте девственной природы.
Ссыльных, признанных неблагонадежными, перевели в другие селения губернии. За тех, что остались, должен был кто-то из уважаемых горожан поручиться. Жандармский штабс-капитан, генерал Сколков и мой полицмейстер решили, что этого будет вполне довольно, но я настоял на том, чтобы в домах, где было спрятано приготовленное для восстания оружие, поместили небольшие отряды солдат или казаков. И все равно на сердце было неспокойно, пока не стало известно, что кроме атаманцев с Никсой прибудет еще жандармский полуэскадрон и два эскадрона конногвардейцев. Ах, как красиво, должно быть, они, блестящие господа в парадных мундирах на великолепных скакунах, въезжали в улицы моего города…
Я мог понять и принять, зачем молодой цесаревич стремится в Сибирь. В стране проводятся реформы, которые, по большому счету, приведут к реальным переменам в жизни только через несколько лет. Быть может, и десятков лет. А здесь, у меня, изменения наглядны. Строятся заводы, прокладываются новые торговые маршруты. Немного южнее завоевываются огромные пространства. Где, как не в этаком-то кипящем котле, учиться высокому искусству управления огромным государством? Где еще молодой амбициозный политик мог бы применить свою энергию? Где отыщутся соратники и отсеются пустые, никчемные прихлебатели? Уж не в искушенной, пресыщенной благами столице – точно.