Еще во время моего последнего посещения Санкт-Петербурга в Мраморном дворце мы с ним однажды обсуждали эту тему. И заметьте – он, а не я первым высказал мысль, что стволы можно делать на одном заводе, детали затвора – на другом, а собирать на третьем. Ведь качественно произвести одну деталь, в конце концов, можно научить и совершенно криворукого.
Пока в один прекрасный момент до меня вдруг не дошло, что это все не по-настоящему. Что мозг, запомнивший последний момент перед тем, как нырнуть в спасительное забытье, теперь таким вот жестоким образом ищет связь с заблудившимся во тьме сознанием.
И посмотрел, ожидая реакции. А я доброжелательно улыбнулся и кивнул. Хотя очень хотелось зажать нос, чтобы не ощущать тошнотворных запахов, и бежать из этого пышущего жаром ада куда-нибудь подальше.
Я тоже предпринял кое-какие шаги. И был уверен, что мои честно украденные у господ Артура Конан-Дойля и его литературного персонажа Шерлока Холмса методы принесут не меньше информации, чем любые иные. Я назначил цену за сведения о перемещениях по городу постояльца гостиницы «Европейская» и ознакомил с тарифами моих посыльных мальчишек. Если слегка перефразировать незабвенного Томаса Сойера, раз уж начали припоминать литературных героев, – не часто мальчикам случается пошпионить за иностранными разведчиками. Тем более за деньги.
О том, что надпись врала, как телевизор, знало не такое уж и большое число народа. На самом деле первые рельсы положили прямо возле прокатного цеха в Троицком. Посчитали удобным подвозить тяжеленные, трехсаженные хлысты на небольшом, за март собранном вагоне-платформе, в который запрягали по четыре лошади. С другой стороны, эта техническая ветка, по большому счету, частью Транссиба и не являлась… В общем, потомки рассудят.
– Люди, – громко прошептал я. – Просто люди, которых никто не захотел слушать.