– Нет-нет. Не в этом дело. И шахтеры, по заверениям господина Фрезе, делают все возможное для увеличения добычи руды. Но… вам, Герман Густавович, лучше спросить Петра Александровича. Он расскажет лучше. Какая-то беда со сложным залеганием… Или что-то в этом роде.
– С Рождества… Да нет! Как в Томске немчика… Ой! Как в Томске губернатора сняли – так и пошло-поехало.
Громко хлопнула дверь. Благо я уже не спал, а пребывал в этаком подвешенном, на границе сна и яви, состоянии, когда еще видятся какие-то образы, но уже четко осознаешь их нереальность.
Так и вышло, что на украшенной еловыми ветками и имперскими флагами трибуне на перроне еще пахнущего краской «Двухкопеечного» вокзала, на церемонии открытия движения по коротенькой пока еще – всего-то от Томска до Мариинска – железнодорожной ветке, Дагмара представляла царскую семью, а я – высшую краевую администрацию.
Так что брали люди расчет в конторе фон Дервиза и тут же письма домой писарям диктовали. В губернию жить зазывали. Сам Павел Григорьевич за Урал так и не нашел времени выбраться, а вот главный инженер и распорядитель Карл Федорович фон Мекк весь сезон у нас. С нашими реалиями успел ознакомиться. И прекрасно понимал, что весной люди, устроившись, обжившись и избаловавшись высокими заработками, уже дорогу строить не пойдут. Придется им новых в России искать. И учить.
Я ничем не мог помочь этим людям. Тракты, построенные еще чуть ли не при Екатерине Великой, за век непрерывной эксплуатации пришли в состояние, когда дешевле было выстроить новые, чем починить старые. Однако ни на то, ни на другое у государства не было средств. Даже смешной, по сравнению с чугункой, суммы в полторы тысячи ассигнациями за версту. Особенно если вспомнить – сколько у нас этих «смешных» верст. Тысячи!