– Пока вы тут готовитесь, я на разведку схожу, еще разок посмотрю поближе на Поселок, – поделился я своими последними планами: все равно охотника-попаданца требуется выручить из бандитского плена, пока его не грохнули за ненадобностью.
– Потому что тогда они перестанут считаться твоими людьми, став своими собственными, – отсмеявшись, пояснил авторитет, еще больше запутав меня. – Только свободный от обязательств человек может временно выкупать право владения женщиной у ее настоящего хозяина. Служа сюзерену, люди обязаны довольствоваться только временно передаваемым им имуществом своего господина, иначе через это имущество можно заставить их нарушить долг или нанести прямой ущерб репутации. Понятно?
Дождавшись наступления полной темноты в стороне от празднующих свою и чужую победу людей, шагнул через односторонние врата. Из рассказа Талика я хорошо знал, что за первыми вратами никто из стражи не следит. Просто нет удобной возможности, да и особой необходимости. Пройти из Смертных Земель на Перевал могут только имеющие короткоживущий проходной одноразовый амулет, сделанный из бумаги с правом авторитета и специальной печати администрации, а также считаных по пальцам одной руки владельцев специальных амулетов-ключей.
«Марина, ты собралась идти на ярмарку?» – мысленно обратился к Ведьме после безуспешных попыток обнаружить ее в доме, хотя близкое присутствие девушки явно ощущалось.
– Вот эти, – указал тот по моем возвращении на два небольших серебряных сосуда, сильно потемневших от времени, а потом пояснил: – Доверенный зельевар четыре года как умер, больше никто таких эликсиров сделать не может. У нас остался лишь небольшой запас на самый последний случай тайно покинуть город или проникнуть в него.
Когда обучающий амулет вновь оказался на моей голове, несколько секунд ничего не происходило, а потом сразу крепко накатило, разрывая сознание на куски. Но у меня уже имелся опыт сборки себя из мелких кусочков, потому я справился и в этот раз. Но сказать, что получилось легко, – никак нельзя. Поначалу постоянно ощущал посторонний давящий фрагмент чужой личности в своем сознании, мысленное касание к которому вызывало весьма болезненный эффект раскола моей собственной. Но именно этот фрагмент и требовалось как-то ассимилировать, поглотить, получив из него нужные знания и навыки. Удерживая свою целостность и подбирая отваливающиеся осколки, я медленно «отрывал» и «проглатывал» кусочки от чужого, пока не «съел» их все. Открыв глаза, увидел побелевшее от напряжения лицо Питса и растерянное Толиса.