– Господин поручик, – резким тоном поправил порученца Пригожин. – И не «ты», а «вы».
В конце переулка, где и находится фабрика, появился патруль городского гарнизона. Настоящий? Сержант снял треуголку, отер ею пот и вновь нахлобучил на голову. Порядок. Все по плану. Вот солдаты вскидывают свои мушкеты и целятся в волнующуюся толпу.
Погрузившийся в свои думы Петр вздрогнул от неожиданности и выпрямился на стуле. Повел ошалелым взглядом и остановил его на строгого вида женщине лет пятидесяти, с властными манерами. А главное, ведущей себя настолько вольно, что не всякий высокородный такое себе позволит.
– Извольте, милостивый государь. – С нескрываемым ехидством девушка отвесила легкий поклон, после чего присела на стул и начала наполнять для брата чашку.
– Иван, ты меня слышишь?! – не выдержав, закричала девушка, чего раньше никогда себе не позволяла. – Земля не пашется, у людей только огороды и скотина. На полях одна трава, все отошло под пастбища и сенокосы. Зерно, как и иное, закупаются. Посконь же твоя идет по десять копеек за аршин. Ты понимаешь, что мы пойдем по миру с протянутой рукой? Да что мы, ты о людях подумал? Ведь перед Господом нашим за них ответ держим. Откажись.
Сани у него не привычные розвальни. В таких, как у него, можно увезти куда как больше, если найдутся кони под стать им. А кони-то у Громова как раз были что надо. Невысокие, неприхотливые, широкие в кости, отличающиеся необыкновенной силой и выносливостью. Вообще-то солдату, уволенному от службы, полагалась одна лошадь и одна корова. Но Евсею повезло.