Аами и Каан, так зовут её служанку-няньку, уже прижились в моём шатре, который разгородили на две части. В одной сплю я, в другой – дочка и женщина. Каан ведёт себя покорно и услужливо. За дочерью ухаживает старательно. Аами понемногу привыкает ко мне. Её уже не коробит называть меня папой. За пределы расположения я стараюсь её не выпускать – нечего ей видеть то, что творится за валом лагеря. Для семилетнего ребёнка это слишком… Мои девчонки по очереди несут караул, присматривая за тушуркой. Но как я вижу, это уже лишнее. Потому что местные жители не приучены противостоять судьбе. Была женой, стала рабой. Значит, Бог так распорядился, потому что в прошлой жизни сильно провинилась. А идти против Него – значит в следующей жизни получить ещё худшую жизнь, чем даже рабская… Такой вот уклад. Такие правила. Таков образ жизни. А будешь покорно воспринимать всё, что происходит, жить послушно – сможешь после перерождения стать богатым, могучим, влиятельным. Удобная вера. Для владык, для короля, для нас, завоевателей… Так что вряд ли тушурка решится на какое-нибудь зло что по отношению к маленькой саури, что ко мне. Она всё ждёт, что однажды ночью я прикажу ей усладить собой мою похоть. Только долго ждать придётся. Я уж как-нибудь потерплю. Хотя сейчас, когда она пришла в себя, отмылась, сошли синяки и её переодели в нормальное платье, выглядит очень даже ничего. Только вот эта тупая рабская покорность в её глазах и вечный испуг на лице меня раздражают, но я молчу, потому что не хочу пугать Аами. Эта девчушка быстро нашла себе уголок в моём сердце… Мы вместе завтракаем и ужинаем. Обед, к сожалению, можем провести вместе далеко не всегда. Увы – война. Или дела. Впрочем, несмотря на внешний вид, Аами уже достаточно большая и понимает, что я должен отсутствовать, потому что я – мужчина.