Допрос длился порядка двадцати минут, мне приходилось беседовать с каждым пленным, которых бойцы Лютого уже довели до кондиции, и им хотелось рассказать всё, что они знают, главное чтобы больше не били. Этот допрос меня изрядно озадачил и заставил уйти в глубокие размышления. Минут на пять.
— Командир, на вас у них что-то серьёзное есть? — со всей серьёзностью поглядев на меня, спросил вдруг Путянин.
Командир пятёрки мотострелков, достав из кобуры 'люгер' спокойно пустил каждому пулю в грудь, после чего начал отщёлкивать в ноги остальных. Фельдшер, который как раз закончил со сбором медикаментов в лазарете лётчиков поспешил к месту экзекуции.
Офицеры, перерисовывая или забирая карты, уходили к своим подразделениям, перед каждым уже была поставлена своя задача, а капитан, похлопав по плечу командира в первой роты, попросил отойти его в сторону и на словах пояснить, как он будет действовать в отрыве от батальона.
Два пятидесятимиллиметровых миномёта. Третий повреждён огнём в одной из горевших машин.
— Два коня, командир верхом двигается, на одном вещи сложены. Продовольствия на три недели. Форма у него наша, командира Красной Армии, но ещё немецкая форма есть, в тюках на запасной лошади. Оружие: два пистолета, снайперская винтовка. Десяток гранат… ну всё вроде. Остальная амуниция стандартная, котелок, пара фляжек, бинокль.