— Товарищ капитан, ваш приказ выполнен. Аэродром захвачен, самолёты, часть технического и лётного состава захвачены целыми, остальные уничтожены в результате скоротечного боя. Два самолёта пытались подняться в воздух, но были уничтожены из танковых орудий.
Банька была подтоплена, и я почти полчаса просидел на полке парилки, чувствуя, как открываются поры на коже от жара, что шёл от каменки. Я натуральным образом отогревался. Кто побудет под землёй несколько месяцев, откапываясь, тот меня поймёт. Чуть позже ко мне присоединился Иван и подлив водицы на каменку, стал приготавливать замоченный в медном тазике веник.
— Да их уже наверное по несколько раз осмотрели и всё что можно извлекли, — посмотрев в сторону танков, что находились метрах в ста от нас, хмыкнул капитан.
Эта дорога вроде выходила из леса в поле, которое я уже пересекал до этого, и через десять километров утыкалось в новый лес, небольшой, а вот за ним были сплошные степи с деревнями. Я это всё ночью пересекал, надеюсь и тут успею уйти как можно дальше. У меня вся ночь впереди.
Сначала всё шло согласно плану, мы выдвинулись к лагерю, незаметно заняли позиции и, приготовившись к бою, стали ожидать сигнала открытия огня, не моего приказа. Но время шло и пулемётчик за прицелом 'Максима' медлил, хотя ему играть первую скрипку. Почему он медлил, я знал, по плану огонь должен был быть открыт за полчаса до заката, поэтому я нетерпеливо поглядывал на минутную стрелку. Уверен командир пулемётного расчета лейтенант Захаренко делал тоже-самое, мы сверились перед боем, чтобы у нас было одинаковое время на часах.