Киев. Крыльцо полуразрушенного обгоревшего здания Гестапо.
В хате что-то упало, и через несколько секунд на пороге появился паренек лет шестнадцати-семнадцати на вид.
— Почем не в собачью вахту? — поинтересовался Омельченко. — Тут шансов больше будет подойти незаметно.
Капитан Омельченко, как и двое других присутствующих сотрудника ГБ, внимательно выслушали горячую речь командира недавно организованного корпуса, сформированного из окруженцев, которые продолжали пополнять корпус, а так же основной состав был набран из лагерей военнопленных. Они молчали, но слушали действительно очень внимательно.
— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант, — козырнув, подошёл взводный. Мы обнялись, радостно хлопая друг друга по спине. Другие бойцы смущенно жались чуть в стороне, так что я сам подошёл к каждому и обнял. У некоторых в глазах стояли слёзы.
— Приказ Воронину, — обернувшись, велел я радисту, что стоял рядом с переносной радиостанцией. — Начать операцию.