— Отчего же? — сказал Румата. — Ордену тоже пить-есть надо. Приспособитесь.
Она смотрела ему вслед, и он точно знал, что она думает. Она думает: «Я не знаю, может быть, ты дьявол, или сын бога, или человек из сказочных заморских стран, но если ты не вернешься, я умру». И оттого, что она молчала, он был ей бесконечно благодарен, так как уходить ему было необычайно трудно — словно с изумрудного солнечного берега он бросался вниз головой в зловонную лужу.
— Садитесь, мой друг, — сказал Румата. — Уно! Подай нам эсторского, да побольше!
— Бежишь из Арканара, — сказал Румата, наклонившись.
— Там дивно хорошо. Там никто никогда не плачет.
— Номер шестнадцать, дон Румата, Котельщиков восемь, за специальные заслуги перед Орденом удостоен особой благодарности его преосвященства и благоволит получить приказ об освобождении доктора Будаха, с каковым Будахом поступит по своему усмотрению — смотри лист шесть — семнадцать — одиннадцать.