Я кланяюсь не так глубоко и молча. (Первое правило японца: не знаешь, что делать? Кланяйся!) Все-таки соизволившая плавно подняться женщина изящно склонила голову в ответ.
Мари подчинилась: раскрыла сумку, аккуратно надорвала упаковку… и залилась искренним, звонким смехом: в «секретном» пакете лежало два портативных дозиметра… японского гражданского производства, разумеется — что бы «без палева». Учитывая, что после Фукусимы эти приборчики продавались если не на каждом первом углу, то на каждом втором уж точно…
Торицуке пожал плечами и перешагнул невидимую линию, небрежно помахивая граблями. Длинная деревянная рукоять инструмента в его руке снова начала выбрасывать в окружающее пространство ощущаемые за несколько километров всплески маны, которые и привлекли Генноске в первый раз: в зрении Амакава «свет» настолько густо напитывал дерево, что издалека невозможно было разобрать, что же «накручено» в этом своеобразном амулете…
— И… что? Мы не пошлем звездолет? — Вся веселость мгновенно слетела с парня, превратив раздолбая-подростка в Наследника Амакава. — Суд по правам человека ООН… или на абордаж возьмем?
— 74 %! Прогноз — 82 % от числа участвующих в программе жителей по выделенной территории!
— Ну, знаешь ли! — Сидзука одновременно растерялась и слегка обиделась. — Я тебе чужая, что ли, Пачи-бака?