В зале меня встретили практически все: нервно мерил шагами комнату Лексли, меланхолично чертил что-то на листе бумаги Старик, да и все прочие как-то не находили себе места. Навстречу мне бросилась мать.
Имен названо не было, а бумага уже превратилась в пепел — никто ничего не слышал и уже не увидит.
Ничего себе… как, оказывается, многого я ещё не знаю!
— Но он ничего не знал о том, как мы строим свои дома…
Вместо ответа Пламена внимательно посмотрела на меня и отвернулась, прекратив разговор. Но не отъехала, и если я не дурак (а не хотелось бы оказаться), то это значит, что она готова со мной разговаривать, просто надо… что-то поменять.
— Чем богат? — не оборачиваясь, спрашивает Измайлов.