Он посмотрел на Антона и молча постучал себя согнутым пальцем по лбу.
Широкое лезвие зловеще шелестело, описывая сверкающие круги над головой барона. Барон поражал воображение. Было в нем что-то от грузового вертолета с винтом на холостом ходу.
— Хватит болтать, — сказал из темноты властный голос. — Идите сюда, дон Румата.
— Кстати, — сказал Румата. — Кто были те три пленника, которых вы освободили в «Золотой Подкове»?
— Как-то они на нас уставились… Отойдем, братья, от греха.
Тогда он испугался. Ему стало так страшно, как было только один раз в жизни, когда он — в то время еще сменный пилот рейсового звездолета ощутил первый приступ малярии. Неизвестно, откуда взялась эта болезнь, и уже через два часа его с удивленными шутками и прибаутками вылечили, но он навсегда запомнил потрясение, испытанное им, совершенно здоровым, никогда не болевшим человеком, при мысли о том, что в нем что-то разладилось, что он стал ущербным и словно бы потерял единоличную власть над своим телом.