Через громкоговорители, установленные на крышах армейских хаммероподобных внедорожников, полились требования освободить проезд для тяжелой техники. Несмотря на предупреждения и требования освободить проезд, многие не сдвинулись с места. В репродукторах послышался странный фырк, а из ряби показалась машина с громадными колесами и треугольным металлическим щитом на передке. Взревев двигателем, машина вклинилась в пробку, раскидывая автомобили в стороны и освобождая путь. На асфальт сыпались разлетевшаяся вдребезги оптика и битое стекло окон, а в воздухе летал трехэтажный мат. Из покореженного японского джипа выскочил толстый мужик: проорав что-то неразборчивое, он с кулаками накинулся на полицейских, но удар прикладом быстро остудил пыл скандалиста. Видя, что разговаривать с ними не собираются, водители либо сдавали с проезжей части, либо выскакивали из машин, если из-за дорожного просвета не получалось преодолеть бордюр. Шутить с ними никто не собирался: грохот танковых гусениц по асфальту был красноречивее воззваний из репродуктора.