Через пару часов он был уже мертв, подумал Иван. И густо посоленный хлеб уже обжег мне горло.
Недовольно бормоча, обитатели задних рядов двинулись вперед. Как обычно, как повторяется от накачки к накачке словно ритуал.
— Пульчинелла. Я не запомнил имени, только кличку. Он потом куда-то уехал, — Хаммер перевел дыхание. — Он уехал, а второй… Второй остался. И сделал карьеру. Никита Токарев.
— Не тяни, морячок! Живее! — подбодрил его Круль. — Если нас сейчас нагонят — а ты не сможешь бежать, я тебя пристрелю. Сделаю ставку на то, что тебя обманули…
— Оп-па! — произнес Круль и оглянулся на Ивана. — Это уже интересно…
— Знаю, — кивнул Круль. — Но… Так получилось. Ивана нужно было вывозить при любом раскладе, а подстреленный начал свой рассказ с такого интересного места, что оставлять его было нельзя. Жить ему осталось несколько часов, держится только на уколах, собственно, спасать ему жизнь никто и не собирается, во всяком случае пока, а вот поспрашивать его лучше в вашем присутствии и в присутствии господина Александрова.