Гранже наклонился, взял нож, спорол шеврон и разогнул зубцы на окровавленных значках.
— Слышь, военный, — Иван высунул в окно удостоверение. — Начальника позови…
— Тварь, — спокойно сказал Круль, вскидывая свой «призрак».
Следом вылез Иван, потом из фургона выпрыгнули остальные.
Фома никогда не любил сообщений. Он и телефон принимал как меньшее из зол, предпочитая являться для всех переговоров лично. Не вложивши перста — не поверю, смеялся он, оправдываясь.
— Мы же собирались, ты сам… — Ветер свистел пронзительно, Юрасик кричал, и непонятно было, от ярости или просто хочет перекричать ветер.