Блондин подошел к центральному камню, и потемневшая от времени скрипка влетела к нему в руки. Инструмент занял привычное место на плече, изящные пальцы обхватили смычок, и печальная, поникающая под кожу музыка зазвучала под высокими сводами, рождая необычную магию. Звенел воздух, и пещера словно превратилась в огромный концертный зал, сверкая гранями многочисленных гипсовых кристаллов. Хрупкая фигура, вдохновенно прикрывшая глаза, словно находилась в эпицентре маленького смерча, постепенно все выше и выше отрываясь от пола. Запрокинутая голова, изогнутое тело, порхающий смычок… блондин рождал стихию и сам был стихией.