По мнению Виктора, они сбили не пару, а только одного «мессера». Второй, скорее всего, дотянул до аэродрома или сел где-нибудь в степи на вынужденную посадку. Но озвучивать свои мысли не стал. Раз начальство считает, что сбил, – значит, сбил. Начальству виднее…
…Письмо грело пальцы. Виктор снова и снова перечитывал скупые строчки и улыбался, это было первое письмо от Нины, полученное им после двух недель пребывания на фронте. Он написал ей уже штук пять, и вот от нее тоже пришла первая весточка. Начитавшись, достал вложенную в конверт фотокарточку. Нина положила ту фотографию, где они снялись вдвоем в фотоателье, после неудачи с ЗАГСом. Они там оба были строгие, серьезные. Он вздохнул, подумав, что нужно было уговорить ее прислать фотографию в купальнике. А еще лучше вообще без ничего… Эх, мечты. Виктор потряс головой, прогоняя глупые и несбыточные мысли.
– А к чему это вы мне говорите, товарищ командир?
– Ты, Витя, мне техников не калечь, понял? А насчет пары ты хитро придумал. Вы с Шишкиным будете вдвоем геройствовать, а с молодыми кто?
Виктор принялся беспокойно озираться, скоро стоило ожидать появления «мессеров». Но небо было чистое, лишь над линией фронта оно темнело от дыма многочисленных пожаров. Километрах в пятнадцати от фронта они обнаружили транспортную колонну, машин с полсотни. Штурмовики, сделав небольшую горку, устремились в атаку. Колонна огрызнулась пулеметным огнем, небо наполнилось ярко-красными шарами эрликоновских снарядов. Одна из таких очередей прошла в опасной близости от его истребителя, Виктор резко изменил курс и дал самолету небольшое скольжение.
– Кот, отходим под вас, набирайте высоту. Рябый, пошли…. Рябый, на тебя заходят, отбиваю.