– Прикопай подальше, – прокомментировал действия врача Дорохов. – Близко за ведущим шел, вот и попал под разрыв его бомб. Впредь наука будет.
В тот же день в полк прибыл командир третьей эскадрильи. Был он, по летным меркам, уже немолод для своего капитанского звания, плотный, с совершенно лысой головой. На приветствие Виктора он сунул ему руку с короткими толстыми пальцами, представился: «Егор-ров». – Голос у комэска оказался басовитый, с нажимом на «р». Виктору он показался человеком спокойным, рассудительным, в общем, оставил о себе приятное впечатление. Как моментально разнесло солдатское радио, комэск на фронте еще не был. Штурманом эскадрильи назначили Лешку Соломина. Был еще старший сержант Демченко, один из немногих рядовых пилотов, уцелевших в Сталинградской мясорубке крайнего тура полка. Остальными летчиками эскадрилье предстояло еще обрасти.
В голове у Виктора была каша из мыслей и желаний, а в пустом желудке гулял ветер. Он доел оставленный Игорем котелок с кашей и выкурил предпоследнюю папиросу из пачки. Мысли о погибшем ведомом ушли на второй план, голову заполнила размолвка с Шишкиным. С ним нужно было помириться и объясниться. В том, что Игорь никому не стучит, он уже вроде убедился, но обиженный Шишкин мог натворить дел, а этого лучше было не допускать. Посидев еще немного и более-менее протрезвев, Виктор пошел искать своего друга…
«Юнкерс» снова ушел от атаки, уйдя в вираж. «Як» ведомого проскочил вперед.
К непривычно лежащему на земле самолету уже потянулся аэродромный люд. Хашимов ушел первым, за ним двинулись и остальные летчики.
– Кот, внимание! Справа выше четверка «мессеров». Лезу вверх, оставайтесь со штурмовиками. Рябый, смотри…